Детей брала не для наживы, а по велению души
Я − военный медицинский работник. Муж у меня тоже военнослужащий, но морской. Первую и вторую чеченские войны я от звонка до звонка (с 1994 по 1999 гг.) служила на Северном Кавказе фельдшером. Там меня удивило то, что в Чечне нет детей-сирот. Когда умирает отец и остается мать, у которой пять, восемь, одиннадцать детей, в этот же день приходят родственники и берут под опеку эту семью.
Неполный состав нашей большой семьи на празднике 9 Мая
Первым был Саша
В 1998 году двоюродный брат мужа спился и умер. Позже не стало и его жены. Трое мальчишек остались с бабушкой и отчимом. Я как раз приехала домой в отпуск, муж тоже вернулся в Усть-Донецк. Мальчишки меня окружили и кричат: «Мама, мама!» Что делать, не знаю. Бабушка ни в какую не соглашалась отдать мне детей, так как опекунские деньги были неплохой прибавкой к ее пенсии. Но старшего, Сашу, мы все же забрали. Отчим избил его так, что я сказала: «Или ты мне отдаешь ребенка, или я тебя посажу». Он молча отдал мне Сашу и написал от него отказ. Мои дети к этому нормально отнеслись. Если надо − значит надо. Старший сын на тот момент уже отслужил в армии, младший учился в пединституте в Ростове.
Валера и Андрей
Через год умер и отчим мальчишек, дети стали сиротами. Мой Саша стал переживать за братьев. Спрашиваю сына: «Саш, ты почему не кушаешь?». «Мам, я ем колбаску, сосиски, котлетки, а Валерка с Андрюшкой что кушают?». «Саш, пойди себе мороженое купи». «Да? Я пойду мороженое покупать, а Валерка с Андрюшкой что кушают?». Я говорю: «Что ты предлагаешь?». Он отвечает: «Я не вправе тебе приказывать, − он тогда был в пятом классе − но я хочу жить со своими братьями». Это было последней каплей, мы поехали и забрали детей к нам.
Хрустальный мальчик
Я устроилась работать в детский дом старшей медсестрой. Там был мальчик, которому собирались делать операцию (у него было расхождение мышц белой линии живота), а у мальчишки гемоглобин низкий, 78 г/л. Я пришла к директору и спросила: «Можно, я возьму Сашу? Пусть он поживет у меня до операции, я восстановлю ему гемоглобин. Он будет приходить на занятия в детский дом». Она говорит: «Ну что ж, берите». И вот я этого ребенка кормила печенью, гранатами, морковью. Гемоглобин поднялся до 118 г/л, я отвезла Сашу на операцию, его прооперировали. По окончании детского дома он так и остался в моей семье, закончил техникум. Но Саша инвалид по генетическому заболеванию, он «хрустальный мальчик», поэтому на работу его не берут. А в этом году ему не продлили группу инвалидности, видимо решив, что парень здоров. Это были дети «первой партии», как я их называю, четыре человека.
Вторая партия
Когда в нашем городе закрыли детский дом, у нас был шок. Это была единственная коррекционная школа во всей Ростовской области, в которой жили детки − сироты с задержкой психического и речевого развития. Детей попросту развезли по другим, обычным детским домам, где они не могли учиться и жить. К нам с мужем стали приезжать и уговаривать, чтобы мы взяли этих детей. На тот момент в стране уже действовала такая форма устройства детей, как приемная семья. Мать, взявшая детей, получает зарплату и у нее идет педагогический стаж.
Маша и Вика
Органы опеки предложили мне взять двух девочек, которые не были ни в одном детском доме. Девочки эти со ст. Мелиховской, две сестрички, которые держались за жизнь. Вику мама родила, когда Маше было шесть лет. Мама пила, гуляла, веселилась, а Маша воспитывала Вику. Она ходила собирать тютину, смородину по холмам и продавала на рынке, чтобы купить хоть кружку молока для Вики. Когда мы поехали с ними знакомиться (муж, невестка и я), просто переглянулись и забрали их в свою семью. Когда мы их забрали, Маша пошла в седьмой класс, Вика − в первый.
Максим и Вова
Когда детей развозили по детским домам, я сопровождала колонну в Волгодонск. Сидела рядом с двумя мальчишками, они плакали. Говорю: «Ребята, ну не плачьте, я вас на каникулах заберу в свою семью. Оформила у себя в опеке гостевой вызов и забирала их на все каникулы. После весенних каникул повезли их с мужем обратно в детский дом, они как расплакались. Вижу, у мужа руки трясутся, он остановился и говорит: «Максим, Вова, не плачьте. Я вам даю слово офицера, что 25 мая приеду за вами с разрешением на опеку». Муж сдержал слово, мы приехали и забрали их. Так появилась «вторая партия».
Принимаем участие во многих мероприятиях и конкурсах
Помощники
У нас очень большой двухэтажный дом. Второй этаж − спальни, там дети наводят порядок сами. На первом этаже все зоны поделены. У нас есть телевизионная (такая комната есть в детском доме), компьютерная. Вечером ни один ребенок не ляжет спать, пока не будет убрано на его территории. Сейчас, несмотря на то, что кроме шестерых взрослых детей у нас бывают внуки (дети старшего сына), в доме стерильная чистота. Если дети раскидали игрушки, тот, на чьей территории они разбросаны, молча уберет. Кушать всегда готовим вместе.
Дети всегда ходят в школьной форме, девочки с косичками. Я стираю, а гладят вещи дети сами. Конечно, не одна кофточка была сожжена, но ничего страшного, учиться надо...
У нас есть дача, 36 соток земли. Она досталась мужу от его бабушки. Дети приезжают, помогают. У них это даже за счастье: приехали, поработали, водой пообливались, в речке искупались, по дороге мороженое купили. Вы не представляете, с каким удовольствием они собирают урожай.
Когда мы отмечаем Новый год, то готовим с детьми программу, пишем сценарий, шьем костюмы. И настолько заигрываемся, что без пяти двенадцать только вспоминаем, что старый год не проводили. Я и сама с ними впадаю в детство. Мне однажды сказали, что это маразм, ну и пусть.
Вредная привычка
Маши Не обошлось без трудностей, Маша начала курить. Кто виноват в том, что у нее появилась такая вредная привычка, я не знаю. Я не курю, муж не курит. А она приглашена Кадыровым в числе восемнадцати человек из Ростовской области волонтерами на ЕГЭ в Чечню. Когда Маша мне позвонила, я сказала: «Маша, соглашайся, это государственная программа, под которую попадают только отличники». Я ей всегда говорила: «Тебе Бог дал талант быть отличницей». И это звучало как молитва. Сейчас она меня благодарит за то, что пять лет я ее держала «в черном теле». Я ее сразу предупредила, что в Чечне курить нельзя, может подойти даже ребенок и затушить окурок об лоб. Я надеюсь, что эта поездка станет для нее толчком к переменам.
Дедушка с внуками на празднике
Дети − не нажива
Я работала в детском доме много лет. Наш детский дом закрыли. И я знаю, кто брал детей из-за денег, а кто по велению души. Мне приятно осознавать, что тех, кто по велению души, гораздо больше. Люди, нечестные в своих помыслах, берут детей − круглых сирот, у которых есть социальные выплаты или пенсии по потере кормильца. У меня в семье воспитывались дети, родители которых живы, их лишили родительских прав и алименты они не платят.
Двое мальчишек у меня инвалиды. Они сидят дома, работать не могут. Эти дети имеют свои квартиры, но они не могут самостоятельно жить. Поэтому у меня даже мысли не было, чтобы куда-то выселить этих детей.
Приемные дети сына
Старший сын сначала взял в свою семью одного мальчика, потом другого. Невестка молодая, ей дают детей с «кукленочек».
Страшная история о том, как у нас появилась Веста
Двое детей из Усть-Донецкого детдома заигрались в семью. Появился ребенок – девочка Виолетта. А потом у ребят начались разногласия, ссоры, драки. Однажды парень очень жестоко обошелся со своей подругой, и она его убила. Убила очень жестоко: расчленила и останки раскидала по мусорным контейнерам Усть-Донецка. Та история прозвучала на всю страну. Девушку надолго посадили в тюрьму, а пятимесячная дочка осталась никому не нужной. Мы ее забрали в семью.
Мой старший сын − русовед никак не мог понять, что это за странное имя – Виолетта. Но в детдомах так повелось: если рожают детдомовские дети, они дают им необычные имена. Я посоветовала переименовать Виолетту в Весту, как славянскую богиню любви и семьи. Но по документам она Виолетта.
Димка
Невестка Марина лежала в больнице со своим малышом. С ней в палате девушка была Лена из Мелиховки с мальчиком Димой. Она говорит невестке: «Марин, меня, наверное, лишат родительских прав. Я не работаю, гуляю. Дай слово, что если со мной что-то случится или его заберут, ты Димку возьмешь». Невестка говорит: «Лен, не выдумывай. Что ты сочиняешь? Воспитываешь и воспитывай». Они лежали зимой.
Как-то летом мы встречаем эту Лену с сыном. Он весь в лишаях, с чесоткой. Марина спрашивает: «Лена, что у тебя с Димкой?» Она говорит: «Его у меня забирают». Но мы не подумали, что это серьезно. И вдруг под первое сентября приходит наша районная газета, в которой было объявление в рубрике «ищу маму» − и наш Димка. Мы поехали и забрали его. Сейчас он заканчивает первый класс.
Рената очень спортивная девочка, имеет много медалей
Рената и Александра
Ренату мы взяли в нашем детском доме. Я ее перевозила из Ростовского приюта в наш детский дом. Когда мы ехали, она так плакала, что много деток по детским домам отвезли. Я стала забирать ее к себе на выходные. Когда детский дом распался, вопросов, куда идти Ренате, не было. Только сын попросил забрать ее себе. Девочка очень спортивная, медалистка. Позже мы узнали, что у Ренаты есть сестричка Александра в Азовском детском доме, младше ее. Мы поехали, забрали и Сашу.
Леша
Леша в семье появился до Ренаты и Саши. Детдомовские дети были в лагере в Неклиновском районе, а я собиралась в отпуск и подготавливала документы. Слышу, ребенок плачет. Вышла, а он заблудился в рекреации и стоит рыдает. «Ты кто?» «Я Леша, меня сегодня с Шахт привезли». Я к директору: «Можно, мы его заберем?» «Забирайте». И так мы Лешу в сентябре не вернули, сын забрал его себе.
Это МОИ дети
Сейчас в нашем доме живет шестеро детей. Я не скажу, что обогатилась. Если бы не наша с мужем военная пенсия, мы бы не жили, а выживали. Имея пенсию в сорок тысяч, мы все тратим на детей. Когда ты берешь ребенка, то знаешь, что у него и конфета должна быть, и мороженое, и походы в зоопарк, и дополнительные занятия. Стыдно признаться, но у меня, случись что, нет ни гроша. Зато мои дети меня никогда не упрекнут. Самому старшему из приемных, Саше, сейчас тридцать лет. И даже он знает, что по любому вопросу нужно звонить маме с папой. Я как служба спасения. То едем в Горячий ключ − Олю с роддома выписывают, то в Краснодар − Еву крестить. Я никогда не скажу, что это чужие дети. Да, фамилия у них не моя, но все эти дети мои.
P.S. Последние десять лет моим жизненным кредо является песня С.Трофимова «Я привык улыбаться людям». Приглашаю в гости всех приемных мам, пап, опекунов. Наши двери всегда открыты, места хватит всем.
Лилия Соколова
