Вещие сны моей мамы помогли нам выжить в войну
Я родилась 29 мая 1941 года. А через неделю, на Троицу, умер наш отец. Мама осталась одна с двумя детьми – мной и пятилетним братом.
Говорят, вещих снов не бывает, но маме часто снились вещие сны. Перед смертью отца маме приснился такой сон.
РАССКАЗ МАМЫ О ПЕРВОМ ВЕЩЕМ СНЕ
«Бегу я по зеленой-зеленой лужайке. Вижу – ложка деревянная лежит. Думаю: не буду ее брать. Иду дальше, глядь: еще одна ложка лежит. Я ее возьми и брось, а она – стук – и упала рядом с первой ложкой. Думаю, буду идти назад и заберу. Иду дальше: третья ложка. Кинула ее, она к тем двум ложкам упала. Думаю: назад буду бежать, все заберу. Иду дальше, глядь – лежит половник. Такой же деревянный, и красивый, как те ложки. Я его взяла и кинула к ложкам, но он полетел далеко, перелетел ложки. Я проснулась и сразу подумала: Николая (мужа) нет. Дети со мной, а его нет. Утром приходят и говорят: муж твой умер – авария на заводе».
Вот так мама осталась одна. Выписалась она из больницы, похоронила мужа, лежит дома и плачет. И тут ей было новое видение.
РАССКАЗ МАМЫ О ВТОРОМ ВЕЩЕМ СНЕ
«Вроде и не спала, но открывается щеколда на двери, заходит маленький седой дедок с бородой по пояс и говорит: «Вставай, молодычка, и пошли со мной». Встаю и иду с ним на наш большой железнодорожный мост. Останавливаемся на середине моста, вдруг, откуда ни возьмись, с одной стороны бегут мужчины в черной одежде, а с другой – в зеленой. Добежав до середины моста, начали бойню. Убитых бросали с моста, в общем, кошмар. И говорит мне старик: «Через весь ад пройдешь, в плену будешь, все своими глазами увидишь, но жива останешься. Тебя и детей сбережет Матерь божья».
Я слышу топот по полу тяжелый, и щеколда – раз – и закрылась. Я, кажется, и не спала, глаза открыла – никого нет. Утром тарелка (радио) объявила: началась война. Но я уже знала, что останусь живой».
Войну я не помню, но мама очень много о ней рассказывала. Первых немцев мама увидела зимой. Вошли ночью в дом, жителей выгнали. Мама с братом тоже выбежали. А я осталась в доме. Все побежали в сторону леса, к партизанам. Немцы стреляют, наши из леса стреляют, мама бегает между огней, а меня нет. Видит, кожух валяется, схватила его, а в рукаве – я. Немцы засунули меня в кожух и выбросили в окно. Платьице все сгорело, но на теле ни одного пятнышка. Вот тогда-то мама вспомнила того старца с его словами.
Осталась мама без документов, без одежды. Ей было 36 лет и двое малых детей. Хорошо люди друг другу помогали в беде, приютили и нас.
Когда пришли немцы, с ними были мадьяры и бендеры. Мадьяры и бендеры были дюже злые – детей стреляли, женщин насиловали. Немцы не так лютовали, как эти. Женщины стриглись наголо, щипали себя ножницами и приклеивали тертый чеснок. Утром были раны красные. Женщины говорили, тиф, мол, и прятались, кто где мог.
Среди зимы совсем стало невмоготу, есть нечего. Мама нашла санки, прибила к ним кухонный стол, накидала туда тряпок, положила меня туда, брата взяла за руку и пошла, куда глаза глядят.
Идет мама с нами по дороге с такими же обездоленными людьми, и тут облава – стали хватать всех. Привозят – все загорожено колючей проволокой, за забором – высокая гора. Много людей, и все сидят на снегу. Стали сортировать по отдельности мужчин и женщин с детьми. А утром, сказали, еще рассортируют отдельно женщин и детей, детей отправят в Германию. Мама сидит и плачет. Подходит полицай и тихо говорит: «Как стемнеет, бери детей, иди в крайний туалет, отодвинь доску – и с Богом! Если долезешь до верха горы – спасешься. Там, за горой, наше село, немцев нет. Иди сразу в церковь, батюшка свой – поможет».
Стемнело. Пошла мама с нами в туалет – там, точно, доску отодвинула и вылезла. Меня привязала к груди, брата за пояс и с божьей помощью доползла до верха горы. Скатилась с той стороны вниз кубарем, вся в снегу, руки отморозила, еле отдышалась. В слезах пошла в церковь – она и правда была рядом. Приютили, накормили, работу дали. Ночами пекли хлеб партизанам, дети ночами его в лес носили.
Всю войну думала мама о том старце, что к ней приходил (или являлся) перед самой войной и повторяла его слова как Отче наш: «Все увидишь своими глазами, ад пройдешь, но жива будешь и деток спасешь».
Так и случилось: мама прошла ад, но сберегла нас. Низкий поклон тебе, родная, святая наша МАМА.
Тамара Николаевна Черникова, Ставропольский край, г. Невинномысск
